Как отмечают источники, знакомые с ситуацией, после первой в истории экспортной отгрузки с «Арктик СПГ 2» в конце августа, Китай начал активно закупать «чёрный список» российского топлива. Для приёма партий был выбран терминал в городе Бэйхай, на юге страны. Решение выглядит стратегическим: ограничив доступ лишь одним портом, Пекин фактически отгородил остальной газовый сектор от возможных санкционных последствий. Закупки, по словам собеседников, идут через малоизвестную компанию, что позволяет скрыть реальных конечных получателей. Информация строго конфиденциальна, и имена источников не разглашаются.
Тем временем крупнейшие игроки рынка, включая государственную корпорацию Cnooc, направляют свои регулярные поставки в обход Бэйхая — им важно не оказаться связанными с политически токсичными грузами. Схожей осторожности придерживаются и иностранные трейдеры, которые предпочли держаться подальше от спорного порта. Первый танкер со сжиженным природным газом проекта «Арктик СПГ 2» достиг китайского берега накануне встречи Владимира Путина с председателем КНР — и этот момент многие восприняли как тщательно рассчитанный символический жест.
Однако продолжение поставок превращает символ в политику: Пекин посылает миру куда более весомый сигнал, осознанно рискуя оказаться втянутым в американские попытки лишить Россию энергетических доходов на фоне спецоперации в Украине. Вашингтон уже обрушил обвинения на Индию, упрекнув её в закупках российской нефти. Китай же до сих пор оставался в стороне от подобной критики — и, что ещё важнее, от угроз экономических санкций. Но его курс на регулярный импорт российского СПГ может изменить баланс.
По данным отслеживания судов, собранным Bloomberg, третья партия газа должна прибыть в южные порты Китая уже в понедельник. И это только начало: как минимум четыре судна уже находятся в пути. Так шаг за шагом формируется новая линия напряжения: энергия Арктики пересекает моря, превращаясь в геополитическое топливо, а выбор Пекина становится одновременно экономическим и стратегическим заявлением. Для США — вызов, который покажет, насколько далеко Вашингтон готов зайти в борьбе не только с Россией, но и с Китаем.
